12.
(15.10.2007 18:39)
0  
Грузия трещит по швам. Никакого злорадства или радости. Простая констатация факта. Общественная жизнь парализована и лишенная возможности свободного и безбоязненного осуществления какой-либо гражданской инициативы. Деградирует экономика, усиленно развивающая сферу обслуживания и мелкий бизнес, но не создающая крупную промышленность и перерабатывающие предприятия. В стране создана жесткая авторитарная политическая система. Выросшая в беспределе 90-х годов национальная компрадорская элита, заложила всю страну в обмен на власть, доступ к западным траншам и долю в акционерных предприятиях. В стране социальный и демографический кризис - на зарплату в 80 долларов и пенсию в 30 можно только медленно умирать.
Все это дополняется полным отсутствием критического осмысления реальности со стороны грузинской интеллигенции, экспертного и политического сообщества. Маятник общественного мнения, качаясь между западным либерально-демократическим ценностям и ультра националистическими взглядами, не может выработать приемлемую модель и форму общественно-политического устройства, которая смогла бы примирить Декларацию о правах человека с лозунгом «Грузия превыше всего». Хотя по недавнему «озарению» патриарха грузинской Церкви Ильи II, известного своим «человеколюбивым» указом о проклятии каждого «негрузина» который посмеет убить грузина, единственного православного иерарха благословившего проведение этнических чисток, такой формой может стать… конституционная монархия и реставрация Багратидов.
Самое интересное, что реставрацию тоже планируют совершить на американские деньги. Круг истории замыкается – американцам, которые стали сами собой в борьбе с монархией, предложено стать отцами основателями грузинского королевства. Интересно кто больше раз перевернулся от этой новости в гробу– Джордж Вашингтон или Давид Строитель? Хотя, скорее всего, коричневый фюрер Звиад Гамсахурдиа.
Очевидно, что пришло время со всей определенностью говорить о том, что США в Грузии как, впрочем, и в Ираке, и в Афганистане, допустили какие-то серьезные просчеты, которые непременно выльются в очередной катаклизм.
И здесь, и там в основе ошибок лежит полное непонимание региональной/национальной специфики, моделирование политических процессов в отрыве от объективного социально-экономического положения того или иного общества/социума/этноса, а также злоупотребления экономическим детерминизмом, когда судьбы народов и стран приносятся в жертву тому или иному экономическому проекту, той или иной глобальной рыночной конъюнктуре.
Три безумных года, проведенные «розовой» грузинской элитой в надсадной попытке все-таки построить грузинское национальное государство, доказать всему международному сообществу, что грузины – это зрелая нация, доросшая, наравне с Гондурасом, Суданом и Берегом Слоновой Кости до создания суверенных политических институтов и представительства во всех международных организациях, по всей видимости заканчивается очередным крахом. Давний и бородатый тезис о том, что Грузия - это несостоявшееся государство, и что грузинский суверенитет понятие более виртуальное, чем реальное, потихоньку становится злой политической реальностью. Злой, не только по отношению к грузинскому народу, но и ко всем соседям, которым судьба определила жить рядом с Грузией.
Перманентная злоба грузинского политического проекта - явление экзистенциональное. Любые серьезные попытки анализа расклада сил в регионе и, тем более, прогноза развития ситуации, должны исходить из понимания того факта, что национально-государственная политика Грузия всегда будет злой, агрессивной, а аппетиты ее элиты будут расти в прямо-пропорциональной зависимости, от их удовлетворения. Причина данного феномена заключается в гиппертрафированном и нереализованном чувстве собственной значимости, которое, собственно, и порождает агрессию. Ситуация осложняется, тем, что у Грузии перед глазами есть пример чужой состоятельности и респектабельности. На фоне повышенной национальной возбудимости и экстравертности, агрессия по поводу того, что «у других есть, чего нет у нас, хотя мы самые лучшие» выливается в истеричные театрализованные действа, начиная от бряцания оружием и нанесения ракетных ударов по собственной территории, заканчивая громкими политическими скандалами и демаршами в ООН.
Необходимо особо подчеркнуть, что данные реакции отнюдь не случайны – они носят форму национально-политического стереотипа поведения, обусловленного, как спецификой пройденного этносом исторического пути, так и особенностями склада национального характера. Как известно, феномены коллективных этнических реакций на исторический процесс изучает историческая этнология. В случае с Грузией историко-этнологическим феноменом является тот факт, что грузинское национальное сознание, не просто очень остро ощущает свою «инаковость», непохожесть на окружающие грузин народы, но имеет перед глазами пример того, какой «инаковая» Грузия ДОЛЖНА быть. Такими примером, а заодно главным виновником всекартвельского комплекса неполноценности, действующего на него как красная тряпка на быка, вот уже на протяжении более чем трехсот лет является… Россия.
Именно русским аршином с начала XVIII века пыталась себя мерить сначала грузинская элита, а чуть позже грузинская интеллигенция. Получалось не очень, да и сравнения были не в пользу Грузии. Но возникший на фоне контраста, комплекс, стал скрытой действующей пружиной грузинской политической культуры и новейшей истории.
Ситуация осложнялась наличием комплекса и с другой стороны. Россия всегда видела в Грузии не просто союзника, но… родственника. Это ощущение родственных связей порождало Православие. Россия с XV века, после падения Византии, глубоко переживавшая свое конфессиональное и цивилизационное одиночество, увидела в Грузии некое подобие себя самой. И бросилась это подобие защищать. Грузия тоже увидела в России саму себя, вернее, пример того, какой Грузия МОГЛА бы быть. И бросилась этот пример осуществлять. В Российской империи Грузия, пользуясь ни с чем не сравнимым протекторатом, пыталась быть мини-империей, с удивительными правами для своего нобилитета, автоматически приравненного к дворянскому сословию, а в СССР - Грузия была мини-моделью СССР – единственной (если не считать РСФСР) федеративной Советской Социалистической Республикой, с фантастическими правами для титульной нации и национальной элиты. Россия более чем 200 лет закрывала глаза на грузинские «перегибы на местах», руководствуясь представлением о своей особой миссии в Грузии, и об особой миссии «Грузии и России».
Главная ошибка российской политики на грузинском направлении было отождествление политических ЦЕЛЕЙ России, как великой державы, с политическими ЦЕЛЯМИ Грузии, как недержавы, вообще.
Примечательно, что и в 1917 и в 1991 гг., после развала, соответственно Российской и Советской Империй, Грузия всерьез примеряла на себя не просто статус независимого национального государства, но пыталась оба раза выполнять функции разрушенной имперской митрополии, регионального лидера, определяющего развитие других стран и народов Закавказья. В 1917-1921 гг. это закончилось войнами с Арменией, Азербайджаном, Турцией, Россией, Осетией и Абхазией. В 1989-1992 гг. - войнами с независимыми Южной Осетией и Абхазией.
Именно здесь в этом стремлении быть не просто интересной, самобытной, самостоятельной страной, но непременно «владычицей морской», со всеми видимыми атрибутами силы и власти, коими является размер территории, количество подвластных митрополии территорий и численности вооруженных сил, Грузия сама себя загоняла в тупик. Ведь собственного ресурса на осуществление данного политического проекта как не было, так и нет. Чтобы стать такой, ей нужна… внешняя сила и поддержка. А сильное желание и нескрываемая заинтересованность - всегда возможность для манипуляций.
И здесь скрыт второй историко-этнологический момент, опосредующий развитие грузинского социума. Грузинскому политическому проекту всегда нужен внешний источник силы, который и является единственным источником легитимности национальных политических институтов. Т.е., другими словами, если с точки зрения современного международного права единственным источником легитимности является народ, который делегирует государству право на власть, то с точки зрения грузинской политической культуры, таковым источником является внешняя для Грузии политическая сила, которая санкционирует национальную элиту на осуществление власти.
Стремясь в своей слабости быть великой, Грузия всегда обращается к внешней силе, принося в жертву свой суверенитет. Взамен она получает не величие, а компрадорскую элиту с неограниченными никакими законами властными полномочиями. Последняя, вместо решения злободневных для общества социальных проблем и выстраивания национальной государственной структуры, подымает знамя великогрузинского шовинизма и переключает общество с внутренних проблем на конфликты с соседями и массовые этнические чистки внутри страны. Таким образом, являясь объектом манипулятивных технологий со стороны внешней силы, грузинская элита пытается манипулировать своим народом, разжигая националистические настроения.
Может быть, не стоило так далеко уклоняться от злободневных тем дня – урегулировании грузино-югоосетинского конфликта, попыток Грузии сменить переговорный формат и добиться вывода российских миротворцев, выхода на политическую арену И. Окруашвили, и его скоропостижного ухода, намерении США разместить в Грузии элементы ПРО и признания Косова, но… Но дело в том, что без понимания лежащих в основе грузинского политического проекта причин и движущих сил, нам будет сложно представить, какие новые угрозы придется Южной Осетии отражать уже в ближайшее время. А для этого историко-этнологическая проекция просто необходима.
Возвращение и уход «джедая» И. Окруашвили и весь фарс вокруг этого - не удивили. Кто бы сомневался в том, что Жвания был таки убит, и что всякий кто пойдет против Саакашвили будет убит тоже. После Шекспира такой сценарий является хрестоматийным. Насторожил сопутствующий демаршу Окруашвили стратегический расклад в большой геополитической игре вокруг Грузии. А он явно свидетельствует о том, что США намерены кардинальным образом пересмотреть некоторые элементы своей политики в Закавказье. И в этой связи не исключены определенные перемены, как политического устройства, так и формы государственного правления Грузии.
Связано это, безусловно, в первую очередь, с внутренним американским электоральным циклом и совершенно справедливыми опасениями республиканцев потерпеть поражение в новых президентских выборах. То, что победа демократов повлечет за собой определенные изменения внешнеполитических приоритетов и, что более важно, приведет к власти совершенно иные экономические группы – аксиома, которая никем не обсуждается. Также очевидно, что республиканцам необходимо в максимально короткий срок консолидировать вокруг себя всех своих сторонников и попытаться удержать на своей стороне представителей крупных военно-промышленных фирм, что на фоне набирающей силу антивоенной кампании будет не просто. Весьма проблематичным, на фоне явных успехов РФ в переговорах с Казахстаном и Туркменистаном, а также подключение к проектам по строительству в юго-восточном направлении нефте- и газопроводов Китая, выглядит тезис об использовании Закавказья, Грузии в частности, как транзитной территории и решение проблемы транспортировки на Запад углеводородов, в обход РФ. Не смотря на некоторый успех проектов нефтепроводов Баку-Тбилиси-Джайхан и Баку-Супса (работа которого, кстати, приостановлена из-за аварии), газопровода с месторождения «Шах-Дениз», а также подписания предварительных соглашений по строительству газопровода «Набуко», решающего успеха в решении вопроса контроля и транспортировки среднеазиатских запасов нефти и газа США не добились. Более того, их доразведка показала, что они даже в Европе будут не в состоянии составить серьезную конкуренцию российским углеводородам.
Также очевидно, что в США есть определенная разочарованность «успехами» грузинской демократии, как в плане «строительства демократии», так и в плане применяемых с 2004 г. способов урегулирования конфликтов с Южной Осетией и Абхазией. Ничего кроме дополнительной головной боли это Вашингтону не принесло, поскольку Москва, Цхинвал и Сухум не только быстро освоили новые правила игры, но и научились по этим же правилам переигрывать своих оппонентов.
Изначально американское экспертное сообщество, не просто позволило грузинской стороне навязать себе грузинскую интерпретацию причин конфликтов и их современного состояния (никто из американских политиков так ни разу и не удосужился серьезно пообщаться с югоосетинским экспертным и политическим сообществом), но приняли к руководству грузинский подход к проблеме. В основу получившей одобрения американцев рабочей модели «урегулирования» были заложены заранее проигрышные тезисы о необходимости выстраивания исключительно вертикального типа отношений с руководством Южной Осетии, о его маргинализации в глазах мирового сообщества; о неприятии Южной Осетии в качестве международно-признанной стороны конфликта; о возможности использования эскалации грузино-югоосетинского конфликта как фактора давления на Россию; о необходимости вывода из зоны конфликта российских миротворцев.
Стратегическим направлением указанного плана, что можно расценить как локально-оперативный успех грузинской стороны, стало торпедирование международно-правового аспекта грузино-югоосетинского конфликта и сведение всех возможных методов его урегулирования исключительно к проблеме создания дополнительных силовых аргументов для давления на Цхинвал (от экономической блокады и марионеточного правительства до перманентно-сезонных попыток военного блиц-крига).
Остро нуждаясь в Грузии, как региональной опоре, Вашингтон посчитал, что поддержка притязаний Тбилиси на Абхазию и Южную Осетию станет более чем достаточной компенсацией для грузинской стороны в обмен полную утрату суверенитета. Другими словами американцы совершили такую же ошибку, которую когда-то сделала Россия – они позволили грузинской элите, в благодарность за полную сдачу Грузии, реализовывать свой национальный политический проект в частном вопросе территориальных притязаний на Южную Осетию и Абхазию. При этом было совершенно упущено из виду, что грузинский политический проект в корне расходится с желанием Госдепа иметь Грузию, как спокойный, стабильный и безопасный регион, вставший на путь демократических преобразований. Как раз наоборот, региональная стабильность напрямую зависит от недопущения реализацией грузинской элитой своих мелких имперских амбиций.
За три года правительству М. Саакашвили, не только не удалось добиться никаких кардинальных успехов в «восстановлении территориальной целостности», но даже завести ситуацию в тупик. Жесткие действия Грузии повлекли за собой симметричное ужесточение позиций Южной Осетии, Абхазии и России по всему спектру вопросов. Кроме того, оказавшись вовлеченными в грузинские политические игры, США вдруг ощутили свою уязвимость. Та же ситуация вокруг Косово, которое должно было стать независимым государством еще года два назад, вдруг обернулось неразрешимой проблемой. Такой же проблемой стало планируемое разделение Ирака на три новых государства.
В этой ситуации Вашингтон демонстрирует явное охлаждение интереса к теме грузинских конфликтов и транзитных нефтепроводов. На повестке дня развитие системы ПРО, как главного козыря республиканцев в борьбе за крупные фирмы американского ВПК (читай - голоса избирателей), и создание легитимного механизма создания и признания новых государств, который в условиях неизбежного ухода американских ВС с Большого Ближнего Востока, станет главным инструментом сохранения здесь американского влияния. Эти же два инструмента – ПРО и механизм легитимации политических образований – в перспективе становятся главными сдерживающими факторами по отношению к РФ.
В этой связи остро возникает вопрос, что же делать с Грузией. Очевидно, что Америка из Грузии не уходит. Но перед выборами республиканцы должны показать избирателям, что «демократический проект» в Грузии работает. Кроме того, американцы всерьез озабочены сохранением Грузии, как зоны своего влияния и не появления здесь какой-либо самостоятельной или, не дай Бог, пророссийской силы. Поэтому не исключено, что выходом из создавшейся ситуации может стать превращение Грузии… в федеративную парламентскую республику.
Примечательно, что разрабатываемые на протяжении многих лет грузинской Республиканской партией, на деньги Фонда Сороса, концепции будущего политического устройства Грузии, не исключали именно такого сценария развития событий. Как известно сегодня именно Республиканская партия выступает инициатором движения «Грузия без президента». Именно в недрах Республиканской партии подготовлена новая плеяда грузинских революционеров, которые в настоящее время стремятся выработать не свое виденье основных социально-экономических приоритетов развития грузинского национального государства, а заручится поддержкой США в своем намерении стать лидирующей политической силой общества.
Подводя итого всему вышеизложенному, можно констатировать, что кризис в Грузии достигает в очередной раз своей апогее. Причина тому несколько. С одной стороны - отсутствие эффективного механизма переноса демократических институтов из состоявшихся государств в несостоявшиеся, с другой - традиционная грузинская политическая культура, ориентированная исключительно на поиск грузинской элитой источника легитимности вне демократических механизмов и институтов. Кризис обусловлен также потерей интереса Вашингтона к Грузии как транзитной территории и инструменту давления на РФ, посредством неурегулированных конфликтов, которые не могут быть урегулированы по предложенной Грузией американцам схеме в принципе. По мнению Госдепа, ПРО и легитимизация новых государств, могут стать более эффективным механизмом регионального контроля. Помимо всего прочего ссорится с Путиным накануне выборов из-за Грузии – слишком несерьезный шаг, тем более, что и так происходящие в Грузии скандалы дискредитируют официальный Вашингтон. Поэтому не исключено, что в ближайшее время мы с вами станем свидетелями, нет, не революции, но, скорее всего, всегрузинского референдума, на повестку дня которого будет вынесен вопрос о превращении Грузии в парламентскую республику и изменении унитарного государства на федеративное. Для американцев это единствееный выход выйти из того замкнутого круга в который они сами себя в Грузии загнали.
Существует высокая вероятность того, что референдум закончится принятием положительного решения по данному вопросу. Для Южной Осетии и Абхазии это мало что меняет, поскольку они де-юре и де-факто находятся вне грузинского правового пространства. Самое интересное, что с точки зрения исторической этнологии, это мало что поменяет и для самой Грузии. До тех пор, пока грузинский народ не станет единственным и полноправным субъектом своей собственной политической истории, и единственным источником легитимности своего государства, до тех пор, пока народ не научится как в Южной Осетии и Абхазии самостоятельно и свободно определять приоритеты своего внешне и внутри политического развития Грузия будет напоминать то самое Датское королевство, в котором участь и шута, и короля будет одинакова. Главным хозяином страны будет оставаться та внешняя сила, рассчитывая на помощь которой грузины будут пытаться выстроить не эффективный правовой механизм регулирования социально-политических отношений (т.е. государство), а лишить свободы народы Южной Осетии и Абхазии. И не важно, что это будет США, Россия или Евросоюз, итог будет один – дальнейшая политическая деградация грузинского этноса. Народ, который не может быть самостоятельным и свободным – не может быть народом вообще.
Андрей Битаров
|
